Корреспондент The Guardian Пол Хэйоурд встретился с Майклом Оуэном, который вернулся в большой футбол, сделал хет-трик в матче Лиги чемпионов, забил победный гол в манчестерском дерби и просмотрел все матчи сборной Англии, сыгранные без него – но все равно не дождался приглашения от Фабио Капелло.

Майкл Оуэн знает, что я обязательно заведу разговор про сборную Англии – Оуэна всегда об этом спрашивают, это уже традиция. «Англия, Англия!» – с грустью и нежностью в голосе произносит футболист, словно говоря о какой-то далекой стране. После вопроса о Фабио Капелло, который не зовет в сборную четвертого бомбардира в ее истории, я замечаю, что обычно сдержанному, интеллигентному Майклу с трудом удается сохранять спокойный вид.

«Я знаю, чего хочет тренер, хотя и не присутствую на тренировках».  

До чемпионата мира по футболу осталось меньше полугода, но нет никаких сомнений в том, что для Оуэна, забившего 40 голов и сыгравшего 89 матчей за сборную, это время пролетит незаметно. Я спрашиваю Майкла, как ему удалось примириться с тем фактом, что с марта 2008 года он не играет за сборную. Ощущение такое, что в Оуэне борются два чувства: смирение и надежда.

«Так или иначе, дела сборной Англии важнее отдельно взятого Майкла Оуэна, – говорит футболист. – Но уверяю вас, что если мне все-таки предложат ехать в Южную Африку, я тут же начну паковать чемодан. Я смотрел все матчи сборной. Я знаю, чего хочет тренер, хотя и не присутствую на тренировках. Я интересуюсь у Руни, каких действий от него ждет тренер, в случае если Руни не получает мяч. Я собираю информацию и сижу дома, стараясь не думать о том, что я больше не игрок сборной. Я очень хочу играть за свою страну. Хочу снова поехать на чемпионат мира. Надо смириться с тем, что в текущем составе сборной меня нет, и думать как о награде, если меня все-таки возьмут, – тогда я выложусь на сто процентов. Но привыкнуть мыслить в таком направлении очень тяжело, потому что раньше я просто не попадал в такие ситуации».

Его самообладание никогда его не покидало – однажды Свен-Йоран Эрикссон, говоря о Майкле, назвал его «хладнокровным убийцей»

Оуэн всегда умел держать удар. Твердость характера помогла 19-летнему Майклу проявить себя на ЧМ-98; так же решительно он перешел из «Ньюкасла» в «Манчестер» прошлым летом – «Ливерпуль» тогда обвинил его в предательстве, а фанаты «Манчестера» недоумевали, зачем сэру Алексу понадобилась легенда «Энфилда». Обычно игроки, пережившие подобные пертурбации, оказываются совершенно деморализованы – но только не Оуэн. Его самообладание никогда его не покидало – однажды Свен-Йоран Эрикссон, говоря о Майкле, назвал его «хладнокровным убийцей». Сейчас в жизни Майкла наступили самые, пожалуй, трудные времена за всю его карьеру, но он так давно обрел уверенность в себе, он настолько уверен в своей способности забивать голы, что вряд ли кому-нибудь удастся убедить его в том, что его время прошло.

Оуэну явно тяжело говорить об этой головоломной ситуации с английской сборной – и понятно, почему. Затеять публичный процесс по включению своей кандидатуры в состав сборной? Это только усугубит конфликт. Смириться и молчать? Это практически будет означать отказ от дальнейшей карьеры. «Каждый человек справляется с трудностями и бедами сам – будь то исключение из сборной Англии или потеря близкого человека, – говорит Оуэн. – Когда меня не включили в состав в первый раз, я просто оцепенел. Я был в шоке – ведь я много лет считался главным английским нападающим. Я был очень расстроен и разочарован. Несколько дней я думал об этом и пришел к мысли, что я, видимо, сейчас не в лучшей форме, мне надо укрепить свои позиции в команде – на тот момент это был «Ньюкасл».

«Если постоянно об этом думать, то можно придти к выводу, что все правильно: тебя не взяли в сборную, потому что ты плохой игрок. Но я-то уверен в своих силах!»

Прошло время, и меня опять не включили в состав сборной. И опять я впал в ступор, и опять начал прокручивать в голове то, что произошло. Когда я не увидел своего имени в составе в третий раз, то стал думать так: «О’кей, я не играю за сборную. И причины здесь совершенно неважны». Я по-своему разобрался с этой ситуацией. Если постоянно об этом думать, то можно придти к выводу, что все правильно: тебя не взяли в сборную, потому что ты плохой игрок. Но я-то уверен в своих силах! Если много думать, начинаешь сомневаться в себе, в своих способностях. Чтобы этого не произошло, надо контролировать свои мысли. Уверенно заявить: «Я должен быть в сборной!» я не могу, потому что, во-первых, всегда остается риск сыграть неудачно, а во-вторых, это звучит неуважительно по отношению к другим игрокам: вроде как я достоин, а они – нет. Ну и так далее».

Процесс адаптации к новым условиям проходит у Оуэна довольно болезненно – это касается и ситуации со сборной Англии и, в чуть меньшей степени, положения Оуэна в «Манчестер Юнайтед», где тридцатилетний бомбардир играет под седьмым номером после ухода Криштиану Роналду. В основном Оуэн сидит на скамейке запасных, страхуя Руни и Димитара Бербатова, а в матче с «Бирмингемом» вместо него на замену выпустили 22-летнего новобранца Маме Бирама Диуфа. Но и удачи тоже были: Оуэн забил семь мячей в двадцати шести матчах, девять из которых он начинал в стартовом составе; забил на пятой минуте добавленного времени гол в ворота «Манчестер Сити» и записал на свой счет хет-трик в Лиге чемпионов. Успех в матче с «Вольфсбургом» еще больше укрепил веру Оуэна в свои силы: забивая третий гол, он убежал от защитника с центра поля – как в лучшие времена в «Ливерпуле». «Я пробежал полполя и доказал себе то, что знал и так: я все еще быстро бегаю, хотя и не так стремительно, как раньше. Я все еще вынослив, потому что забил третий гол на 90-й минуте. Люди тогда говорили про меня, что, мол, мне нельзя играть за сборную Англии, потому что я плохо играю за «Манчестер». Так вот то поле было болотом, в котором пришлось играть 90 минут, и на 90-й минуте у меня все-таки хватило сил добежать и забить третий гол. Был момент, когда во мне сомневались из-за моих травм, но, к счастью, сейчас уже никто не вспоминает об этом».

«Что касается меня, то я в чем-то прибавил, а какие-то качества, конечно, потерял навсегда»

После той блестящей победы Оуэн вернулся на скамейку запасных «Манчестера». «У меня не было никаких иллюзий насчет того, что меня тут же начнут выпускать на поле, – признается Майкл. – В этом смысле ничего не изменилось. Я сменил больше команд, чем любой игрок «Манчестера», у меня позади столько матчей, в том числе тех, где я был в стартовом составе! Конечно, я хочу играть больше, но мне ни разу даже в голову не пришло сказать тренеру: «Давайте я сыграю в этом матче!» или указать ему на то, что меня нужно чаще выпускать на поле, потому что я с самого начала знал, на каких условиях я пришел в «Манчестер». И я чувствую себя абсолютно на своем месте».

Я говорю Оуэну, что как футболист он все же изменился: он уже не тот игрок, который забил 118 голов в 216 матчах за «Ливерпуль». Майкл отвечает, что много думал об этом, устраивал сам себе сеанс психоанализа. По его мнению, со временем все ведущие футболисты так или иначе меняются: «Возьмем для примера Райана Гиггза. Сейчас он отличается от себя прежнего, когда он был быстр, как молния, и то и дело навешивал в штрафную. Пол Скоулз раньше забивал по десятку голов каждый год. А что он делает сейчас? Дирижирует атаками из центра поля и всю игру бьется за мяч. Изменился ли он? Естественно. Алан Ширер? Он тоже изменился, еще как. Список можно продолжать. Что касается меня, то я в чем-то прибавил, а какие-то качества, конечно, потерял навсегда».

«Я тут недавно говорил с Рио Фердинандом, – продолжает Майкл, – так вот он вспомнил, что когда я только пришел в сборную Англии, то сразу накрутил двух защитников, и вся команда прекратила тренировку. Парни стояли и спрашивали друг друга: «Нет, ты это видел?» Раньше я бегал очень быстро, нереально быстро – сейчас, безусловно, потерял в скорости. Но еще несколько лет назад, благодаря своему ускорению, я совершенно не думал о других аспектах игры. Моя скорость была моим главным оружием. Я должен был угрожать защитникам, отбирать мяч, пробиваться к воротам и забивать. С годами мне пришлось найти другие способы обходить защитников – вот так и вышло, что я изменился, стал играть по-другому. Теперь я куда лучше знаю, когда стоит ускориться, а когда – поберечь силы. В молодости я мог сделать шесть рывков, и хотя только одна или две атаки были успешными, я бежал очень быстро и в конце концов опережал защитников. Сейчас я бегаю очень продуманно. Не суечусь. Возьмем опять-таки сегодняшнего Райана Гиггза: он гениально маневрирует, обходит защитников на раз-два. При этом скорость у него совсем не та, что десять лет назад. Вообще, кто мог себе представить, глядя на 17-летнего Гиггза, что через двадцать лет он будет одним из трех величайших футболистов мира, отдающим решающие пасы»? Реклама: Автоаукционы на http://www.usedautobank.com

«Руни может выдвигаться вперед и действовать в подыгрыше, но сейчас он занял мое место и в «Манчестере», и в сборной, и это совсем не здорово»

Главная преграда Оуэна на пути в сборную – Руни (плюс, конечно же, предвзятое отношение Капелло). Фергюсон не раз заявлял, что считает Руни и Оуэна взаимозаменяемыми игроками. Оуэн комментирует это так: «Сэр Алекс говорил мне это сам и рассказывал о возможных комбинациях. В интервью он говорил, что хочет от Руни большей активности и больше голов – именно это Руни и демонстрирует в этом сезоне».

«Несколько лет назад, когда я еще играл за сборную Англии, Руни предпочитал уходить в глубину поля и атаковать оттуда. Но люди растут, и сейчас Уэйн – многофункциональный игрок. Он может выдвигаться вперед и действовать в подыгрыше, но сейчас он занял мое место и в «Манчестере», и в сборной, и это совсем не здорово. Сначала я подумал, что мы сможем играть вместе, потому что манера игры у нас разная, но тренер в амплуа нападающего видит именно Уэйна, и Руни превосходно справляется. Если бы мы играли вместе, нам бы пришлось как-то адаптироваться друг к другу. Фергюсон пробовал вариант, когда мы с Уэйном сосуществуем на поле, но, видимо, другие комбинации ему кажутся более эффективными, или же он считает, что и я, и Руни ослабим свои позиции, если ради совместной игры нам придется подстраиваться друг под друга и что-то менять».

Парни, болевшие в детстве за «Эвертон», легко могут найти общий язык: «Если говорить о любимых футбольных воспоминаниях, то для меня это игра Гари Линекера на Кубке мира в 1990 году. Руни назовет Майкла Оуэна образца 1998 года. Линекер, Ширер, я, Руни: мы были лучшими нападающими. Уэйн часто прислушивается к моему мнению в перерыве. Бывает так, что сначала ему даст совет тренер, а потом Руни подходит ко мне, и мы разговариваем. Если у него есть проблема, я советую ему, как с ней справиться. Футбол – командная игра, но работа нападающего кардинально отличается от того, что делают вратарь или правый защитник. Они вряд ли смогут понять наши проблемы».

У Оуэна есть собственная конюшня в Чешире, которую обслуживают сорок человек («Это мое главное увлечение после футбола: тренером я быть не хочу», объясняет Майкл), и его жизнь в общем и целом идет по намеченному плану. Но Оуэн хочет вернуть свой звездный статус. Своих одноклубников Майкл дразнит тем, что даже если они победят в премьер-лиге и в Лиге чемпионов, у него все равно будет больше трофеев. «Я шучу, что завоевать Кубок УЕФА им никогда не светит, потому что они постоянно играют в Лиге чемпионов. Так что если мы опять выиграем Лигу, для них это будет просто очередная победа, а для меня – джекпот».

Я внимательно смотрю на Оуэна, пытаясь поймать в его глазах хоть малейшее сомнение в том, что он еще сыграет (в четвертый раз) за сборную Англии на следующем чемпионате мира. Но мне это не удается.

автор: Борис Соловьев для Sports.ru